Родился я в 1930 году в поселке Билимбай Свердловской области. В этом же году мои родители переехали в Свердловск. Папа работал на Уралмаше, мама — учительствовала. Жили мы по улице Ильича. В 1936 году поселились у маминого брата по улице Мамина-Сибиряка,150. В 1937 году маме дали комнату 13 квадратных метров в «доме учителя» по улице Куйбышева 50а, кв.3. В этом доме я прожил почти 40 лет. Жилье было почти без всяких удобств: уборная в 50 метрах от крыльца; колонка, где брали воду — на углу Куйбышева и Кузнечной. За зиму сжигали 6 кубометров дров.
Летом 1937 года в наш двор опустился белый голубь. Соседка, державшая в сарае кур, прикормила его. Мишка Чернядев (ему тогда было 14 лет) этого голубя взял себе. Стали думать, что с ним делать. В эти годы город был похож на большую деревню — до 90% домов были частными,- и голубятников было не счесть. Пацаны хвастались своими голубями (держать их считалось престижно).
Дедушка Миши, бывший, видимо, когда-то голубятник, предложил и нам построить голубятню. За нами дело не встало, набралось нас человек пять. Но на покупку досок и гвоздей денег не было — жертвой пали соседские заборы и плохо лежащие доски. Гвозди из них выпрямлялись и вколачивались вновь. Голубятню решили пристроить к забору, разделявшему наш двор от соседского: одна стенка «будки», таким образом, одновременно была забором, полом была земля. Сооружение мы обшили досками, сделали два окна, двери. Натаскав старого кровельного железа, укрепили им голубиное жилье; на «коньке» (крыша) закрепили полки. Затем переплели сетку загона, прибили загонные колышки, установили дверку загона — одним словом, голубятня соответствовала всем требованиям. Впоследствии мы достали зеленую масляную краску, и голубиный дом был покрашен; белой краской покрасили наличники. Долго спорили, как укрепить двери, в итоге сделали две накладки и навесные замки. Просверлили сбоку дырку, туда вставили лом, который проходил через две скобы внутри голубятни. Дырку замаскировали. Много времени потребовалось для изготовления пересетника — это клетка размером 1,5 * 1,5 * 1,5 метра, которая устанавливается на конек голубятни на противоположной стороне от загона. Сколотили рамку пересетника (куб 1,5*1,5*1,5 метра), сделали разметку (шаг — спичечный коробок), набили гвоздики и плели несколько дней медной проволокой (1,5 мм.). Сделали. Установили. Все, голубятня готова. Один голубь есть.
Шарташский рынок был рядом — 3 квартала до Восточной. В то время на нем продавали все: продукты питания, лошадей, сено — возами, овощи, рыбу, птицу, в том числе и голубей. Голуби стоили денег. Мишин дедушка пошел к своему приятелю Волкову Николаю Михайловичу, который держал голубей. Жил Николай Михайлович по улице Мамина-Сибиряка, рядом с зоопарком. Его голуби славились хорошими летными качествами. Говорят, велись они от известных Борисовских. Принес нам Волков двух голубят. Миша подержал их в пересетнике несколько дней. Перед выпуском связали им крылья, по три пера с каждой стороны. Белого выпустили — улетел сразу и не вернулся.
Волковские голубята были рябой масти. На связках они ходили, чистили перья. Постепенно связки ослабли и слетели. Голуби почувствовали, что крылья свободны, вспорхнули, поднялись и улетели на старый дом. Мы снова взяли и принесли их обратно и, не долго думая, решили применить жесткий прием удержания: обдергали каждого на одно крыло по пять первых маховых перьев. Несколько дней голуби ходили по будке, потом с трудом залетели на наш дом и затем, перелетая с дома на дом, ушли к Волкову.
Дедушка, узнав об этом, отругал Мишку и отказался пойти к Николаю Михайловичу. С нами он не стал разговаривать. Теперь нам нужны были деньги, чтобы купить голубей.
В то время было много пунктов по приему вторсырья. Мы стали искать все, что можно было сдать — насобирали на несколько рублей. В воскресенье пошли мы на Шарташский рынок, купили несколько голубят-пискунов. Птенцы были разного пера, они быстро прижились. Мы стали гонять их, началась настоящая голубиная охота. В воскресные дни с птичьего рынка выпускали много голубей. Они летели в город через нашу голубятню. Мы старались заманить, поймать каждого пролетавшего над нами чужого голубя. Сам процесс ловли «чужака» захватывающе действовал. Это могут понять рыбаки, охотники, птицеловы. «Юрка, тряхни!» — кричал кто-нибудь из нас, увидав чужака. Тряска заключалась в аккуратном подталкивании удочкой голубя, чтобы он перелетал с места на место, — пролетающий голубь замечает только порхающих голубей. Реагируя на тряску, чужой может сесть на голубятню. Вот когда голубь плавно опускается или, сложив крылья, камнем падает на вашу голубятню, — захватывает дух! Сел. Необходимо загнать голубя в загон. Не дав голубю опомниться, медленно подносишь удочку к сидевшим на пересетнике голубям, и заставляешь их опуститься к загону. Это самый ответственный момент. Ловец, подражая писку голубей («пс-пс-пс»), наводит тонкий конец удочки на глаз чужака и заставляет его опуститься к загону. Все следят, затаив дыхание, осторожно подсказывают, иногда с раздражением, как лучше действовать удочкой, если чужак зашел в загон…раздается вопль восторга! Берем его в руки и рассматриваем. Бывало, находился хозяин пойманного голубя. Назначается выкуп деньгами или кормом. Если хозяин не объявляется, решаем, держать его у себя или продать в следующее воскресение на птичьем базаре.
Каждое утро гоняли голубей. Выпускали на будку всех, кто может летать, брали в руки «махало» (шестик, удочка с тряпкой на конце), взмахнув и свистнув, пугали голубей. Стая, взлетев, начинала подниматься. Глядя на полет этих птиц, которые плавным кругом поднимаются все выше и выше, испытываешь необыкновенное чувство радости, понятное только охотникам голубей.
Гоняли голубей и соседи, живущие недалеко от нас. Совсем рядом жил Потелин Михаил Петрович. В его стае был знаменитый белый голубь по кличке «Гитлер» за свой неуживчивый характер в своей голубятне. Отличался Гитлер тем, что летал всегда стороной. Отлетит в сторону и выше стаи, свернется в клубок и «катит» вниз. Пролетев клубком метров 50, расправит крылья, остановится и снова уходит вверх, и так несколько раз. Зрелище было необыкновенное! На игру Гитлера собирались любители со всего нашего околотка. Голубка Гитлера была без игры, поэтому голубята от него не «играли». Купил его Михаил Петрович на базаре в 1938 году у неизвестного продавца. В 1941 году Потелин ушел на фронт, и всех птиц продали. Голуби его не вернулись, а вот Михаил Петрович в 1946 году вернулся домой и снова стал держать голубей. Увлекался он уже николаевскими голубями.
На углу Куйбышева и Кузнечной хороших николаевских голубей держал Трусов Петр Николаевич. В его хозяйстве выделялись буробокие николаевские. Эти голуби обладали великолепным «торцовым» полетом. Каждый голубь зависал над своим домом отдельно друг от друга. Особенно хорошо смотрелись они в ясный день: белые точки в синеве неба мелькали как звездочки. Полет длился три — четыре часа и больше. Садились строго вертикально. Мы смотрели на это раскрыв рот. Голубей он никому не продавал. Потелин М.П. купил однажды два яичка по 25 рублей за штуку, но развести их не сумел. По каким-то причинам голубята эти потерялись. У Трусова во дворе было две голубятни, в одной жили почтовые голуби. В 1942 году Петр Николаевич умер. Все голуби бесследно исчезли.
В полутора кварталах, по улице Мамина-Сибиряка 140, жил известный голубевод Александр Гущин. Он держал большую стаю почтовых. Корм на них ему выделяло общество «Осавиахим». Особенно славились его николаевские, черные обрезные, сизые, галки сарапульские. Все соседи мечтали поймать его голубят. Александр Николаевич жил во флигеле в глубине двора. Однажды мы на крышу его жилья набросали рыбу кильку. Коршуны стали пикировать за ней, распугали всех голубей, сидевших на голубятне. Голубята разлетелись по соседним крышам, а мы, вооружившись колпаками (на конце длинной палки укреплялась полусфера из сетки), лазили по крышам, пытаясь «заколпачить» голубят. Но поймать их никому не удавалось. После Великой отечественной войны Александр Николаевич вернулся домой и снова завел голубей. Но таких голубей, какие у него были до войны, по его словам, больше завести не удалось.
В конце 1939 года мы купили новую голубятню. Она стояла по улице Народной воли, напротив обсерваторской горки. Водил в ней голубей дедушка Сметанин. После его смерти бабушка нам ее и продала за 25 рублей. Голубятня была размером 2,5*1,75 метра. Наняли лошадь с телегой, собрали побольше народу, погрузили будку на телегу и перевезли в наш двор. По углам нашей голубятни вкопали новые столбы высотой чуть выше конька. Сделали настил и по лагам затащили ее на построенное основание, — получилось 2-этажное строение. Установили старый пересетник, голубей переселили наверх, покрасили — и голубиный питомник готов.
В это время в нашей голубятне жили голуби разных мастей. Предпочтение отдавалось летным качествам, да и опыт был у нас невелик. Нам, мальчишкам (старшему, Мише, было 16 лет), любой голубь был интересен. Азарт голубиной охоты заключался в ловле «чужака» и чей голубь выше и дольше летает. Любили таскать голубей в «занос» на условиях чей быстрей прилетит. На спор вызывали Вовку Смирнова и Вовку Пуздрина, прятали голубей за пазуху, отвозили на ВИЗ и дальше на трамвае № 11 на электростанцию. Собирались в условленном месте с прилетевшим голубем — кто окажется первым.
Евгений Николаевич Пуздрин жил по улице Бажова, недалеко от сада Энгельса. Его голуби отличались оригинальным полетом: летали вроссыпь и подолгу. Масть разная: черные белокрылые, бурые, обязательно острохохлые, с довольно длинным клювом. В последние годы жизни Евгений Николаевич держал чернозобых хохлатых.
Недалеко, по улице Мичурина жили братья Подшиваловы. Держали разных по перу голубей. Их голуби летали стайно и подолгу.
Славились голуби Соловьева Леонида, он жил по этой же улице. Соловьевские голуби были от Гарусса А.Д.
Шло время. Началась Великая отечественная война. Старших ребят, в том числе и Мишу Чернядева, который являлся единоличным хозяином голубятни, взяли в армию. В конце 1941 года дедушке пришла похоронка на Мишу, сердце у него не выдержало, и он умер. С голубями остался я один.
В январе 1942 голубей всех у меня украли. Весной 1942 несколько птиц прилетело. С кормом становилось все трудней. Зимой 1942 опять украли все 10 штук. Видимо, голубей стали съедать, т.к. ни одна птица не вернулась. Я поймал на помойке одного голубенка, потом еще пару.
В 1943 году начался беспредел: среди бела дня у меня отобрали всех 5 голубей. Но желание иметь голубей заставляло меня заводить их снова и снова. Теперь четырех своих голубей я уносил на ночь домой в ящике, голубятню не закрывал.
Самыми трудными были 1943 — 1944 года. Норма хлеба мне по карточке — 300 грамм, маме — 500 грамм. В 1943 получили похоронку. Папа погиб в начале 1943 года на Воронежском фронте. За зиму 1943 — 1944 нижнюю голубятню я разломал на дрова. Вместо учебы в школе чистил сапоги и ботинки, продавал папиросы поштучно, ловил певчих птиц и продавал их на птичьем рынке. Вырученные деньги тратил на еду. Голубятню продал в начале 1945 года — жить было очень трудно, мама часто болела.
После окончания войны возвращались домой: Петелин М.П., Гущин А.Н. и др. Стали снова заводить голубей, строить новые будки.
В нашем доме были уборные, которыми не пользовались. Окошки в туалетах были 50*50 см. На это окно я пристроил маленький пересетник с откидной дверкой, отгородил небольшую часть уборной сеткой и завел голубей. Всего 2 пары. Чтобы согнать их в полет, приходилось бросать палки или камни. Однажды камень перелетел через крышу и угодил прямо в часы на руке нашей соседки, — она полола грядку — стекло, стрелки, циферблат разлетелись вдребезги. Услышав крик, я упал в картофельную ботву. Ольга Константиновна не нашла «злодея». Я клялся, что меня не было во дворе.
В 1950 году, после окончания Лесотехнического техникума я служил в армии. Там произошла встреча с голубями. В части, куда меня направили после окончания ШмаСа (школа младших специалистов), в караульном помещении на чердаке жили голуби. Все, кто был в карауле, кормили их.
В 1954 году я демобилизовался. Конечно, голуби мысленно всегда были со мной. Рядом Петелин М.П., через дорогу Минин Коля гоняли голубей. Я на сарае начал строить голубятню. Строение получилось не очень, но держать пар 10 было можно. В1957 году купил голубятню 2,5*1,5 метра крепкую, хорошо сделанную и поставил ее рядом. Держал разных по перу голубей, подбирал их по летным качествам.
В 1972 году дом, где мы жили, пошел под снос. Голубей держать бросил в связи с переменой места жительства.
В 1975 году мы переехали жить на улицу Куйбышева, 68. Там на месте уборной и помойки осталась бетонная плита, закрывающая яму, — на это место я и установил голубятню. Напротив наших окон стоял 2-этажный деревянный дом, в котором жил до 1972 года известный голубевод Вася Миронов. Под крышей дома он отгородил часть чердака, сделал выгул. Он подбирал голубей очень тщательно, денег не жалел. Если ему понравился голубь, будет выпрашивать, пока его не купит. Определенной масти не придерживался. Я с ним работал на одном заводе. Когда я жил на Куйбышева 50а, Вася Миронов скупал у меня самых летных голубей — пользовался моей нуждой. Но я на него не в обиде — он щедро платил.
В 1984 году я построил новую голубятню 3,5*2,5 метра и решил держать одних гривунов. Мой дед (по отцу) жил в Невьянске и держал исключительно гривунов, которых он привез из Сарапула. Папа мне рассказывал: как-то мой дед купил бурогривого голубя за 80 рублей, в это время (был 1920 год) на эти деньги можно было купить две телки. Азартные были голубятники!
Я своих гривунов подбирал несколько лет. В 1985 году купил целый табун у председателя пермского клуба голубеводов Шейдина. Он перестал держать из-за тяжелой болезни. С этого времени у меня появились настоящие пермские гривуны с прекрасным полетом. До сих пор у меня живут потомки этих гривунов.
С 1980 года обязательно кольцую всех родившихся голубят и веду журнал учета. Подсчитал, сколько вывел голубят с 1983 по 2003 год. Получилось 1835 штук!! Мои голуби разошлись почти по всем городам и селам нашей области. Купили моих голубей голубеводы Москвы, Новосибирска, Тюмени, Уфы, Челябинска, Орска, Казани, Тобольска, Ленинграда.
Нет, я не олигарх, и не Герой Советского Союза, и даже не заслуженный артист — я просто винтик в жизни организма, как миллионы нас таких.
Старков Игорь Георгиевич
(г.Екатеринбург)